Кто заплатит за зарю российской микролэлектроники?

Первая часть статьи.

Но каждый, кто ведет бизнес, знает, что рубль официальной зарплаты, полученной вашим наемным работником, для вас, его работодателя, на треть (а не на 13%) дороже! Если считать все налоги, то ситуация может оказаться совсем иной.

Вообще налоги — это весьма трудная для сравнительной оценки тема. В разных странах структура налогов различна, поэтому «в лоб» сравнивать невозможно. К тому же надо принять во внимание и «неофициальные» налоги. К ним относятся и выплаты бандюкам «за крышу», и взносы в фонды местных руководителей (выборы на носу, пройдет противник — потеряете режим наибольшего благоприятствования), и взятки должностным лицам, без которых добиться чего-либо крайне сложно, и нередкая необходимость содержать спортивную команду (череповецкий «Металлург», челябинский (простите, если ошибся) «Мечел», свердловская «Уралочка» и еще сотня-другая не менее достойных команд. Причем достойных в прямом, а не в переносном смысле). В общем, такие выплаты, которые не установлены законом в явном виде, но существуют в виде полузаконных или совсем незаконных. Их также немало. И они также ложатся тяжким бременем на себестоимость.

Так вот, сопоставить количество денег, которое уходит из кармана предпринимателя в нашей стране или в Китае при одинаковых видах деятельности и равных объемах производства, действительно трудно. Но можно пойти по иному пути. На что идут эти деньги? Во-первых, на содержание государственного аппарата. Дешевле ли наш государственный аппарат какого-либо южноазиатского, даже если и тот и другой нормировать на число жителей в стране? Хотел бы я увидеть того, кто не то что докажет, а просто скажет, что дешевле! Далее, из налогов формируется зарплата бюджетников. Наши учителя, медики, библиотекари, военнослужащие получают гораздо меньше своих западных коллег. Но в сравнении с южноазиатскими или индийскими коллегами нередко и поболее. Добавьте к этому, что и врачей, и учителей, и военных на душу населения у нас (пока еще) больше, чем в Индонезии, Малайзии, Индии и многих других (более южных, чем мы) странах. Несмотря на нищенское существование наших бюджетников расходы на них не меньшие, чем в странах, конкурирующих с нами за инвестиции.

Далее, содержание армии. Это не только зарплата офицерам и вольнонаемным. Это и деньги на горючее для кораблей и самолетов, и содержание ремонтных и строительных заводов, и НИИ с КБ, и учения. И теплое обмундирование, и отопление казарм и позиций, и военные городки где-то на границе или в амурской тайге, с которыми подчас весной и осенью связь только вертолетом (это не шутка, я служил в начале 80-х на Дальнем Востоке, знаю как минимум два таких военных городка). Добавьте сюда милицию с расходами на нее, внутренние войска с тюрьмами, ими контролируемыми. Последние, конечно, что-то производят, но, насколько я знаю, это производство не покрывает и половины расходов на их содержание. Все это не только в абсолютном, но и даже в нормированном на ВВП виде в нашей стране гораздо дороже, чем у пресловутых южноазиатских конкурентов.

Следующий пункт — транспортные расходы. Существует некоторая иллюзия, что у нас здесь есть серьезные преимущества перед конкурирующими с нами азиатскими странами. Мы, дескать, между южноазиатскими производителями и европейскими потребителями. Поэтому от нас доставлять в Европу, к примеру, микросхемы, только что снятые с конвейера, тепленькие, так сказать, вдвое дешевле, чем из Южной Кореи. Да, это так, но только при транспортировке наземным (железная дорога, автомобиль) или авиационным транспортом. А если принять во внимание возможность транспортировки морским путем, то мы уже сейчас проигрываем нашим южноазиатским конкурентам, даже несмотря на наш пока еще вдвое дешевый, чем у них, бензин. Почему?

Стоимость транспортировки 1 т груза морем на порядок дешевле, чем посуху, а тем более воздухом. Если принять, что транспортировка этой тонны морем из Кореи в Европу стоит рубль, то от нас, из Зеленограда (втрое ближе, чем от Кореи, но автомобилем) — рубль шестьдесят. Не верите — посчитайте сами! А когда бензин еще вдвое подорожаетв общем, и здесь мы им не конкуренты.

Так что Зеленоград, нашу Силиконовую долину, нужно было строить под Питером! Или в Калининграде. Но Хрущев не предполагал того развития событий, свидетелями которых мы стали в последние два десятилетия, поэтому наша Силиконовая долина — в центре страны, вдалеке от морей, а не гденибудь в Пулково.

Амортизация. Ясно, что износ самих станков, и у нас, и в Азии примерно одинаков. Но если сюда включить износ здания, коммуникаций, то ситуация станет заметно иной. И опять не в нашу пользу! Стоимость строительства инженерных сооружений у нас, как уже отмечалось, в разы дороже, чем у азиатов. И амортизация здания и коммуникаций явно превалирует над амортизацией какой-либо поточной линии, стоящей в этом здании. Так что, если в цену честно закладывать расходы на амортизацию, а не хитрить, делая вид, что речь идет только об амортизации оборудования, то у нас эти расходы будут вдвое-втрое выше.

Перейдем к шестому пункту — стоимость рабочей силы. По этому показателю мы пока еще выглядим привлекательнее европейцев или американцев. Но сравнение с азиатскими
производителями уже, увы, не в нашу пользу. Казалось бы, не так уж и плохо. Но не бдем обольщаться.

Во-первых, хотим мы того или нет, но оплата энергоресурсов непрерывно дорожает. Исторически доставшиеся нам в наследство от СССР внутренние цены на энергоресурсы
были в несколько раз ниже мировых. И это было причиной очень низкой стоимости отечественной рабочей силы в начальный период перестройки (помните мечты о 100-долларовой зарплате в начале 90-х). А далее стоимость этой самой рабочей силы стала расти.

Выражался этот рост в увеличении минимальной зарплаты, которую нужно платить сотрудникам предприятия, для того чтобы они не уволились. Конечно, цифры эти разные для различных регионов страны. В Москве, например, найти хорошего специалиста в области электроники крайне трудно уже и на трехсотдолларовую зарплату. А очень хорошие стоят более тысячи долларов. Где-нибудь в Омске эти цифры раза в полтора-два ниже (там меньше вакансий), а в Благовещенске, по-видимому, еще ниже, чем в Омске. Но везде и в Москве, и в Омске, и в Благовещенскестоимость рабочей силы растет и растет, меняется только скорость роста.

Почему же происходит этот рост? Всем нам нужно питаться, покупать одежду, платить за проезд в транспорте, за квартиру. Надо бы дать детям образование, поддержать лекарствами стариков (да и себя, увы, иногда). Да и много чего еще. И заметьте, ничто из перечисленного не дешевеет. Ясно, что как только вашей зарплаты перестает хватать на удовлетворение перечисленных нужд, вы вынуждены думать о другом месте работы (вариант ухода по этой причине в запой я не рассматриваю, я не министр социального обеспечения и здравоохранения). Ну а работодатель вынужден повышать зарплату, если уход сотрудника его не устраивает.

А не задумывались ли вы, что лежит в основе этого неуклонного роста стоимости всего и вся, что только нам нужно? Думаю, для многих ответ на этот вопрос прост. В основе роста стоимости проезда, жилья, продуктов питания, одежды и всего остального, что продается в магазинах и на рынках, — рост внутренней стоимости энергоресурсов, и в первую очередь — бензина.

Вспомним, например, что в начале 1999 года стоимость 92-го бензина в Москве составляла 4–4,5 рубля за литр (речь идет о розничной цене, на бензоколонке). Доллар стоил порядка 20–22 рублей, то есть стоимость бензина составляла в импортном исчислении 25 центов за литр. Сегодня, спустя шесть лет, этот 92-й бензин стоит в среднем 14,5 рубля за литр, что при 28-рублевом долларе означает, что он перевалил за 50-центовую отметку. Если скорость этого роста сохранится, то до выравнивания цен на бензин в нашей стране с мировыми нам осталось… да-да, всего шесть лет! Ведь средняя мировая розничная цена на бензин сегодня — 1 доллар за литр. Запомним эту цифру — через 6 лет, если руководство страны не одумается и не перестанет потакать покупателям английских футбольных клубов в ущерб интересам собственного народа, бензин в нашей стране будет стоить столько же, сколько в Германии, Великобритании, Турции и т. д. Хотя насчет последней я, возможно, погорячился, там Каспий рядом, нефть есть откуда взять, и если турецкое руководство не столь безразлично к судьбе своей страны, как наше, то бензин в Турции будет лет через пятьшесть дешевле, чем у нас.

У меня есть ощущение, что величина той суммы, которую каждый из нас вынимает в течение месяца из кармана на оплату питания, жилья, проезда, одежды и т. д., за эти шесть
лет возросла примерно в те же два раза, что и бензин. Какой из этого надо сделать вывод? Не тот ли, что лет эдак через шесть стоимость нашей рабочей силы должна будет вырасти еще вдвое и сравняться со стоимостью самой дешевой европейской рабочей силы, например с южноиспанской?

Вы скажете — ничего, ведь германская, английская, французская рабочая сила все же будет еще дороже нашей! Да, но дороже не в разы, а на проценты. А в разы дешевле нашей
будет китайская, индийская, малазийская и т. д. Запомним это — дешевизна нашей рабочей силы — явление временное: менее чем через 10 лет мы будем обходиться инвестору
не дешевле европейцев и гораздо дороже азиатов. И вы думаете, что инвесторы не просчитали это раньше нас с вами?

И, чтобы стало совсем уже грустно, во-вторых. По поводу попыток соотносить зарплату нашего работника с таковой у европейского, а тем паче американского. Попыток равняться на европейцев или американцев, а не на азиатов. Читайте внимательно, для многих это окажется невеселым открытием. Мне лично при осознании этого факта
стало на некоторое время очень тоскливо.

Прекраснодушные апологеты перестройки конца 80-х наивно полагали, что на мировом рынке все честные, добропорядочные, спрведливые, в общем—джентльмены. Если чувствуют, что теряют рынок, то встают, вежливо извиняются и уходят с него, наблюдая далее со стороны, как на нем обосновываются их победители. Просто удивительно, как нам всем удалось купиться на это! Что, никто из нас не знал о торговых войнах между США и Японией, разгоравшихся чуть ли не дважды в десятилетие? Знали. А что, никто не знал, что Штаты предпринимали любые усилия — экономические санкции, дипломатический нажим, — чтобы добиться своего? Знали. Так почему же решили, что на нас такое отношениеь со стороны самой сильной во всех отношениях страны мира не распространится? Видимо, очень хотелось поверить, что это будет так, вот и поверили.

Совершенно законно мы сравнивали себя с американцами по количеству ядерных боеголовок, по числу золота на олимпиадах, по темпам освоения космоса, еще по ряду позиций, где за счет концентрации средств мы оказались конкурентоспособными. И решили, что никуда они не денутся, будут с нами считаться во всем, мы ведь не Япония там какая-то, а шестая часть суши!

Ну и как с нами считаются? Какое дипломатическое и экономическое давление оказывается на правительства тех стран, которые выражают желание приобрести не американскую, а нашу военную технику! Какой шум поднимается вокруг наших поставок в Индию, Иран и т. д. наших технологий в области энергетики! Из Ирака наши компании просто вышвырнули. Такая вот справедливая конкурентная борьба…

Не для того американцы и европейцы (западные, разумеется), боролись за влияние в мире, чтобы запросто отдать кому-то то, что можно взять самим. Справедливый мировой экономический порядок — это иллюзия. Чистый и честный международный рынок, на котором нет подковерной (а то и надковерной, как с Ираком) борьбы,— иллюзия.
За рынки идет жестокая и непрерывная борьба всеми доступными средствами. Надо ли кого убеждать, что у самых развитых в экономическом отношении стран, и в первую очередь у США, рычагов воздействия на рынок гораздо больше, чем у нас? И опыта воздействия, кстати, тоже.

Что из этого следует, спросите вы? Да то, что один и тот же доллар достается нашему рабочему и американскому (европейскому) совсем по-разному. Предприятия в юго-восточной Азии принадлежат Intel, Philips, IBM, Siemens— продолжать не буду, каждый назовет еще не меньше десятка имен. Эти предприятия успешно работают, но вкалывающие на них азиаты получают лишь вполне сносную по их меркам (правда, нищенскую по американским) зарплату, и ничего более. Прибыль идет хозяевам — в США, в Европу. Там от этого жирного пирога налоговые ножницы отсекают достаточно, чтобы обеспечить социальными программами безбедное существование паре-тройке миллионов безработных афроамериканцев или близкому количеству лондонских и парижских арабов, переучить на новые специальности оставшихся без работы белых европейцев и американцев, прекрасно содержать почти полумиллионные армии, обеспечить вполне сносными заказами американский ВПК, финансировать американские и европейские
федеральные структуры, образование, науку. Все это в итоге финансово поддерживает тот самый манящий нас, законодательно закрепленный минимальный уровень оплаты труда.

В одной из передач я недавно услышал такие цифры. Средняя зарплата у нашего рабочего более чем в 10 раз меньше аналогичной у американского. А наш валовой продукт меньше американского (если из последнего исключить повторные зачеты) раз в 7–8. Значит, уже сейчас производительность труда нашего полуголодного рабочего как минимум не уступает производительности его американского коллеги (прощай еще один расхожий миф о том, что мы работаем из рук вон плохо, втрое-вчетверо менее эффективно, чем они, потому и плохо живем). За счет чего же такая диспропорция — при близкой производительности труда мы зарабатываем на порядок меньше, чем они? За счет вот этого «справедливого» мирового экономического порядка, а не только за счет гениальных финансовых комбинаций Березовского и Абрамовича.

Неубедительно? Прошу учесть еще и следующее. Американцы сделали все, чтобы их доллар стал мировой валютой. Чтобы доллар было выгодно покупать (еще бы, у кого в июле
98-го в чулке были доллары, смотрели спустя месяц на тех, что набил чулок рублями, с нескрываемым превосходством). Так вот, за пять послевоенных десятилетий за пределами США накопилось невероятное количество наличных олларов, счет идет на сотни миллиардов. Эти миллиарды долларов выехали за пределы США, а взамен их границу в обратном направлении пересекли товары со всего мира. На те самые сотни миллиардов.

А ведь физически доллар — это бумажка, отпечатанная в США по определенному образцу. Но созданный американцами мировой экономический порядок обеспечил обмен этих бумаг с водяными знаками и бородатыми президентами на реальные товары. Это — налог на весь мир за то, что он зависим от американской экономики. И немалая часть этого налога формирует ту самую замечательно высокую зарплату американского работника.

А интеллектуальная собственность, за которую американцы и европейцы стоят горой? Ведь это даже не доллары, печатать их не надо на дорогостоящем оборудовании. Просто
объяви, что сие есть моя интеллектуальная собственность, и заставь: а) пользоваться только этим, и б) платить за это пользование. И вот вам еще один законный поток товаров внутрь США или западноевропейской страны в обмен на продукты Билла Гейтса, Голливуда или звукозаписывающих фирм. Замечательная бизнес-схема, достойная восхищения. Дополнительные деньги в американскую экономику и, в конечном счете, в среднюю зарплату американского работника.

Только вот с чего наше руководство так активно борется с пиратами, мешающими Биллу Гейтсу и иже с ним единолично на законном основании стричь купоны со всего мира? Нам ведь с этого в масштабе страны ни шиша. Объем производимых нами программных продуктов — единицы процентов в сравнении с американским, да и конкурировать с американским на внешнем рынке наш не в состоянии, потому как не адаптирован. Наших Филиппа Бедросовича и Аллу Борисовну за рубежом никто не слушает и слушать не станет (за исключением болгар, но они еще более нищие, чем мы). Два-три наших фильма если и конкурируют с голливудскими, то лишь в наших кинотеатрах. Зачем же тратить скромные деньги нашего налогоплательщика на эти ничего не дающие стране акции? И это при том, что там, где защита нужна действительно — в обеспечении прав патентообладателей, в реальном секторе экономики — лишь взимание налогов и никакой реальной помощи при нарушении этих прав. Но это так, грустное лирическое отступление…

Так что расслабьтесь, дорогие читатели,нам пять-десять долларов в час для любого работающего не грозят. И китайцам они не грозят. И индусам. И вообще никому, кроме тех,
у кого они уже есть. Порядок такой. А порядок — это такая штука, которую его организаторы запросто так нарушить не дадут. Даже нам с нашим ядерным потенциалом. (Хотя, конечно, если бы не он, с нами бы вообще вряд ли кто говорить стал. Кто сейчас должен быть членом «большой восьмерки» — мы или китайцы? Или, скажем иначе, почему «восьмерка», а не «девятка» с этими самыми китайцами? Разве не ясно?)

Подведем итог. Мы сопоставили конкурентоспособность наших предприятий с южноазиатскими по шести основным параметрам — стоимости сырья, затратам на отопление и освещение, налоговому бремени, транспортным расходам, амортизационным расходам и стоимости рабочей силы. Да, еще и по стоимости строительства, то есть по семи параметрам. И что? Только по первому параметру мы с ними как-то сопоставимы. Ну, может быть, с кемто еще по третьему. По всем остальным мы уступаем им либо на несколько десятков процентов, либо в разы. Даже наши вдвое более низкие, чем в Европе, цены на бензин ничего не решают. Ну и как после этого поживает миф о том, что на наших предприятиях электроники сплошь и рядом может производиться продукция, которая будет успешно продаваться за рубежом?

Для меня после всего сказанного очевидно следующее. Мы неконкурентоспособны с азиатскими странами в ценовой борьбе на одинаковую продукцию! Если исключить продукцию добывающих отраслей (нефть, газ, металлы и т. д.), а также военную и космическую технику, то все остальное, что производится в стране, может быть продано только внутри страны. За границей бывшего СССР оно никому не нужно. Не верите? Вот примеры, правда, из других отраслей.

Kodak, сделанный на Украине, Orbit, сделанный в Новгороде, Ariel, сделанный в Новомосковске (простите, если в чем-то ошибся, в данном случае это неважно), — они ведь для нашего внутреннего потребления, а не для продажи в Англии, Испании, Германии и т. д. Вдумайтесь: эти вроде бы как даже уже проинвестированные иностранцами предприятия не вышли, да и не выйдут никогда со своей продукцией за рубеж. В Англии (Германии, Турции и т. д.) есть свои заводы, производящие те же Orbit, Kodak или Ariel соответственно для англичан, немцев или турок. Не нужно строить огромный завод в России, а затем везти продукцию из него по всей Европе, проще в каждой стране построить по маленькому заводику, и пусть каждый из них обеспечивает свою страну этими орбитами или ариэлями. И если именно так произошло в химической или пищевой отраслях, то неужели в электронике (если ее хоть кто-то, кроме нас самих, возьмется инвестировать) будет как-то иначе?

Подведем итоги. Во-первых, никто, кроме нас самих, не будет вкладывать денег в нашу электронику и микроэлектронику, господа! Ни Philips, ни Intel, ни Sony, ни кто-либо другой. Им это попросту не нужно. То, что производится в Индонезии или на Тайване, всегда будет дешевле аналога, произведенного у нас. Платить за зарю нашей микроэлектроники если кто и будет, то только мы сами.

Во-вторых, даже проинвестированные, наши предприятия не конкуренты южноазиатским. За границу наша страна сегодня может продавать лишь сырье да эксклюзив (красную
икру, кое-какую военную да космическую технику). Причем, что важно, с военной техникой мы вообще не в состоянии выйти на европейский рынок — продажи идут лишь
в третьи страны. В Европу с военной техникой нас не пускают по политическим соображениям — чтобы не навредить своим производителям да чтобы не разгневать американцев. И кто возьмется утверждать, что нашей электронике не поставят такой же барьер неэкономического характера?

Написанное в предыдущих двух абзацах для меня выглядит удручающе. И главное, ничего с этим не поделаешь. Географическое положение страны не изменить. Не изменить климат с морозами, требующими дорогого строительства, расходов на отопление. Необходимость тратить много средств на теплую одежду и больше есть, чем индусы, не уйдет никуда, это тоже следствие нашего климата. Куда ни кинь, везде клин! Ну неужели все, приплыли?

Окончание статьи.